Оммаж мухе: инсектные коды в искусстве и дизайне
Мир тайных смыслов и скрытых символов всегда привлекал любознательного зрителя, который стремится расширить горизонты собственного знания и масштабы персонального видения. Не остается в стороне и история искусства. Размышляя о кризисе искусствознания и конце истории искусства Ханс Бельтинг в 1994 году (Belting 1994) зафиксировал исчерпанность модели формально-стилистического анализа искусства как «описания сменяющихся друг друга стилей», на смену которой пришла независимая история искусства, когда художник стал «бенефециаром искусства», а мир искусства оказался настолько большим, что «прежний смысл и культурная норма одной-единственной истории искусства стала себя изживать». «Новая история искусства» начала формироваться в рамках школы Visual Studies, представители которой предложили новые практики анализа произведений искусства, постепенно преодолевая диктат монодисциплин. С завидной уверенностью исследователи сокрушили прежние рамки аксиоматической историографии искусства, избрав путь «неочевидного видения» (Арасс) и формат маргинальных историй.
Musca depicta как иконическая деталь в живописи
Даниель Арасс — блестящий французский искусствовед — в увлекательном исследовании «Деталь в живописи» (1996) посвящает мухе целый раздел, и это немудрено — детали видимого и невидимого и искусстве Ренессанса соответствовали способу восприятия и мистическому желанию человека обнаружить незримое за видимым миром. Совершая «археологические раскопки» в живописи, Арасс находит очень любопытные примеры, когда муха стала устойчивым мотивом в искусстве Кватроченто и вплоть до начала XV1 века. Зародившись в Северной Италии, мастерство изображения мухи как форма создания оптической иллюзии и обмана зрения со временем стали определенным признаком мастерства и декларацией искусности Мастера. Успех такой детали, как муха, и ее иконографическая ценность со временем стала ассоциироваться с искусством обманки — trompe-l'œil, с созданием искусства нереального, анаморфического видения. Ценность картины определялась техническим мастерством художника, муха поражала воображение зрителя своей подлинностью и приносила славу и успех художнику.
Карло Кривелли. Мадонна с младенцем, 1480
Исследователи и зрители все-таки задают вопрос, почему именно муха стала источником вдохновения для многих художников XV–XV11 веков? Для того, чтобы ответить на этот вопрос, обратимся к мухам Карло Кривелли, которые имеют многозначные подтексты и разные уровни интерпретации. Его Мадонны с младенцем — это популярный христианский сюжет, который художник разрабатывал в таких картинах, как «Мадонна с младенцем» (ок. 1480), «Мадонна Ленти» (1472-73), «Святая Екатерина Александрийская» (1490), «Мадонна с младенцем на троне» (1470) и др. В европейском искусствоведении можно обнаружить два подхода к интерпретации мухи в работах Карло Кривелли. Первый связан с идеей репрезентации традиции религиозного символизма и пробуждения христианского благочестия. Федерико Зери и Элизабет Гарднер, например, считают, что в картине «Мадонна с младенцем» из коллекции Метрополитен музея риторическая история тесно связана с религиозно-мистической интерпретацией: яблоки — символ первородного греха, огурец — аллюзии на историю Иоахана (1V: 6) и Вознесение Христа, большая муха — символ греха и искупления, который можно трактовать в контексте истории младенца Иисуса как олицетворение Страстей Христовых. Надо сказать, что в христианской традиции изначально была закреплена традиция ассоциировать муху с демоном, злом и смертью (символ гниения и разложения).
Однако, бросается в глаза взгляд Мадонны и младенца — совершенно очевидно, что муха для персонажей — агент беспокойства и тревоги. Мадонна испытывает явное отвращение к мухе как грязи, которую необходимо убрать: «Риторика обмана зрения (trompe l’oeil) сделала эту „нарисованную муху“ (musca depicta) важной составляющей теории образа, — комментирует Ж. Диди-Юберман, — возникшей позднее на основе этой риторики. Нарисованная муха доказывает в ней всю власть художественного подражания и так называемый „прогресс реалистической детали“.
Джованни Франческо Барбьери (Гверчино).Et in Arcadia Ego (Аркадские пастухи), 1618–1622
Чаще всего муху мы можем увидеть на картинах религиозного содержания. На картине «Мистическое распятие», приписываемой Маттео ди Джованни и датируемой 1450 годом, которая сейчас находится в Художественном музее в Принстоне, четыре богослова, словно облака, плывут по золотому фону, созерцая Голгофу. Рядом с крестом находится роковой череп с огромной мухой явно преувеличенного размера и струйкой крови, которая льется из Христа, символизируя его страдания ради искупления грехов человечества. Муха как эмблема земного тлена становится в определенной степени дидактическим посылом — все «суета сует» и томление духа. Череп с мухой — достаточно устойчивый мотив в итальянской живописи Возрождения и связан с формулой Memento Mori — художественный троп, напоминающий о неизбежности смерти: помни, что тебе предстоит умереть. Мрачный жрец предупреждает о конце и о необходимости жизни во Христе. В картине итальянского художника эпохи барокко Джованни Франческо Барбьери (Гверчино) 1618–1622 года под названием «Et in Arcadia Ego» (Аркадские пастухи») мы видим двух пастухов, выбирающихся из-под заслона деревьев и склонившимися над черепом с мухой. Мифическая Аркадия как символ греческого поэтического бессмертия, обретает иконографию траурной эмблемы, в которой череп становится почвой для мух, червей и мышей.
Musca depicta — это муха, нарисованная на холсте. Это образ, который проникает в пространство картины, втягивается в область живописца и превращается в один из стилистических и иконографических приемов, доступных художнику. Размышляя о мухах в европейской живописи Ренессанса, Анна Эози замечает, что, как правило, мы видим изображение мух на картинах художников в натуральную величину, что свидетельствует не только о символическом значении этого образа, но и о формировании миметической традиции подражания и копирования, когда перед нами подлинность и реалистичность свидетельствуют о высоком мастерстве художника. (Eörsi 2001: 8). Муху на картине Кривелли можно сравнить с наиболее ранней картиной Петруса Кристуса «Портрет картузианца» (1446), которая хранится в Музее Метрополитен в Нью-Йорке. Муха кажется слишком большой, она сидит на каменном парапете над подписью художника и знаменует реальное и иллюзорное пространство одновременно. Муха соединяет различные уровни не только живописного пространства, но и маркирует границу рамы/окна, пространство видимого и невидимого (свет слева мягко выявляет границы неглубокой кельи). С другой стороны, гениальный фигуративный прием Петруса Кристуса, по мнению Марии Луизы Кантони, имеет параллель с давней традиции литературных анекдотов классической античности, достаточно вспомнить историю о Джотто, рассказанную Вазари: «Анекдоты такого рода выдвигают на первый план (как главный критерий качества) не только техническое мастерство художников как умение подражать природе и соперничать с ней, но и иллюстрируют метахудожественный дискурс, осуществляемый с помощью визуальных средств.
Петрус Кристус. «Портрет картузианца». 1446 г. Дерево, масло. Размер: 29,2 × 21,6 см. Музей Метрополитен, Нью-Йорк
Символические акценты: муха в коллекциях одежды и аксессуаров
Энтомологический тренд в моде берет свое начало в конце 1880-90-хх годов в викторианской Англии, когда в одежде, прическах и сумках стали использовать как засушенных насекомых, так инкрустированных драгоценными камнями бабочек, жуков, светлячков, пчел, пауков и т. д. Такое повальное увлечение жучками не только в Англии, но во многих других европейских странах, было вызвано разными причинами — масштабной индустриализацией и урбанизацией вследствие чего терялась связь с природой и окружающей средой. К тому же X1X век— это развитие естественнонаучных знаний, когда интерес к энтомологии особенно возрос, что нашло отражение и в системе моды. Муха традиционно в культурах разных народов обладала отрицательной семантикой и ассоциировалась с хтоническим существом, олицетворяющим подземный мир, нечисть, дьявольских гадов, которые подвергались ритуальному изгнанию. У славян были распространены поверья, что душа во время сна или после смерти покидает человека в виде бабочки, мухи, жучка и может посещать родной дом. Муха совсем не вызывает симпатию и умиление в отличие от божьей коровки, например, но вместе с тем мы встречаем ее во многих коллекциях одежды как некий миметический символ-знак, который поднимается с нижней ступени иерархии красоты и демонстрирует принцип имитации реальности — Ars simia naturae.
Сумка с логотипом мухи бренда Patrizia Pepe / Мужские лоферы с фирменным знаком мухи бренда Fly London
Современная мода сняла всякие конвенциональные запреты и табу на муху. Патриция Пепе (Patrizia Pepe) — известная итальянская марка мужской и женской одежды, основанная в 1993 году владельцами флорентийской текстильной компании Tessilform (супруги Патриция Бамби и Клаудио Орреа). Основатели бренда не случайно добавили к имени Патриции «Pepe», что в переводе с итальянского означает «перец». Эта звучная формулировка определила философию бренда: острота, актуальность, оригинальность, тщательно продуманные детали. Дизайн одежды Patrizia Pepe очень узнаваем, в каждой детали чувствуется современное настроение. Осенью 2012 года бренд представил свой символ «Fly», что ознаменовало эксклюзивность и знак качества. Следует отметить очень лаконичную визуальную айдентику модного бренда — простой и стильный логотип мухи, выполненный в черно-белой палитре. Мы видим небольших размеров муху, которую можно рассматривать не только как насекомое, но и как маскарадный костюм или женскую фигуру в платье — перед нами символ с мерцающими значениями. Муха становится знаком бренда, а изящный логотип Fly — тот яркий штрих, который украшает все вещи коллекции, включая и аксессуары.
Еще одна компания, которая использует в своем логотипе муху — Fly London, лондонская компания обуви, которая была создана в Великобритании партнерами компании Kyaia Фортунато О. Фредерико (Fortunato O. Frederico) и Ка Лда (Ca Lda). Благодаря им бренд обрел «второе дыхание», потому что сегодня он известен во всем мире и производит не только обувь, но и сумки, солнцезащитные очки, изделия из кожи, недавно они выпустили коллекцию одежды и сумок. Головной офис и производство сегодня находятся в Португалии, и компания продолжает бить рекорды по продажам. Успех компании в том, что их продукция рассчитана на молодежь, и дизайнеры вдохновляются настроением и актуальными увлечениями этой социальной группы. Философия Fly London проста — разрушить шаблоны и создать оригинальные продукты, нестандартную, но комфортную обувь, выполненную из качественных материалов. К тому же, создатели бренда прекрасно понимают, что стиль никогда не должен идти вразрез со здоровьем ног покупателя, и каждая пара имеет анатомические стельки, обеспечивающие оптимальную поддержку и комфорт в течение всего дня.
Муха добавляет обуви элемент эксклюзивности и редкости, демонстрирует уникальное чувство стиля. Обладать парой обуви Fly London — приобрести произведение искусства, потому что покупатель приобретает товар ограниченного выпуска. Компания в качестве одной из своих задач видит реализацию идеи «визуальной эволюции»: «Вдохновленные одним из наших лозунгов „всегда прогрессивный, никогда обычный“, мы объединяем революцию и эволюцию современных технологий, наше творчество и нашу уникальную индивидуальность, чтобы предложить лучший опыт „не ходить, а летать“, о котором вы только могли мечтать»
Муха. Макроскульптура Ливона Бисса
Ярким примером использования инсектного кода в коллекции стало сотрудничество бренда Pangaia с известным специалистом в области макросъемки Ливоном Биссом, который запечатлел насекомых в мельчайших деталях вплоть до скрытых волосяных фолликул. На худи с насекомыми (Microscopic marvels) мы видим огромного светящегося жука-пилильщика из отряда перепончатокрылых, а на спине — целый мир насекомых уходящих видов.
Сахно И. Оммаж мухе: инсектные коды в искусстве и моде // Теория моды, № 74 (4-2024), с. 44-60
