Хенкины: Обратный отсчёт, как братья запечатлели приближение войны
Рубрикатор
[1] Концепция [2] Биографический и исторический контекст [3] Иллюстративный ряд [3.1] «Улыбающиеся люди» [3.1.1] «Примерные люди» [3.2] «Поверившие люди» [3.3] За ружья взявшиеся люди [4] Заключение [4.1] Перспективы дальнейших исследований [5] Библиография [6] Источники изображений
Концепция
«Фотография становится документом, когда она фиксирует не только внешний облик, но и дух времени»[1]. — Джон Бергер
Евгений (1896–1938) и Яков (1903–1941) Хенкины — имена братьев-фотографов, совсем недавно вошедших в историю как «Братья Хенкины». При жизни они едва ли стремились прославиться с помощью своих снимков и, возможно, даже не считали себя фотографами. Их работы, случайно обнаруженные спустя более чем полвека, открыли миру уникальный взгляд на эпоху 1920–1930-х годов: повседневность Ленинграда и Берлина, лица простых людей, уличные и бытовые сцены.
Братья Хенкины заслужили признание не за счет художественного мастерства, а благодаря выходившему за рамки привычного. Их фотографии — любительские снимки, а значит, искренние и лишённые постановочности, они отражают глубокую чуткость к человеческой душе. Творчество братьев — это искусство, проявляющееся в эмоциях, с которыми они подходили к своим героям и пейзажам. В эпоху, когда преобладали пропаганда и громкие образы, их работы выделяются своей интимностью и правдой, даря редкий взгляд на суть общества в момент его перерождения.
Яков и Евгений Хенкины
Хенкины — символ творческого единения; будучи разными, но в то же время одинаковыми, они создают нечто большее, чем сумму их усилий. Их работы воплощают диалог между прошлым и будущим, между двумя странами, двумя непреклонными режимами, где визуальные образы служат мостом, соединяющим эпохи.
Через объектив они запечатлели не только реальность, но и предвестников перемен, которые общество еще не осознало — возможно, эти перемены не осознавали даже сами братья. Философски их творчество — это попытка поймать неуловимое: миг, когда история колеблется на пороге нового, а братья сохраняют этот миг для нас, позволяя взглянуть на мир через их повседневную призму.
Цель этого исследования — проанализировать, как фотографии Хенкиных отражают социальные изменения накануне войны. Их снимки можно рассматривать не просто как художественные произведения, а как уникальный исторический источник, ценный документ, позволяющий выявить «визуальные якоря» — признаки приближающегося конфликта, проявляющиеся в повседневной жизни.
Фотографии и фильмы, как говорил Тарковский, — это «консервы времени». Эти самые консервы позволяют нам проследить хронологию событий и уловить эмоциональное и социальное напряжение: давление пропаганды, трансформацию общественной среды. Исследование направлено на то, чтобы через визуальные образы показать, как общество, постепенно не осознавая того, готовилось к надвигающейся угрозе.
Я подчёркиваю роль фотоискусства как инструмента фиксации истории, предлагая новый взгляд на предвоенный период через объектив братьев Хенкиных. Фотографии ценны не только для творческих умов, но и для историков, социологов и культурологов, предлагая взгляд на эпоху изнутри, от лица людей, проживавших это время.
Биографический и исторический контекст
Фотография, несмотря на иллюзию нейтральности, всегда вписана в социальный контекст своего времени — как исторический документ, она требует интерпретации.
Ниже приведен пример фотографий Альфреда Эйзенштадта, на которых фотограф сумел запечатлеть Йозефа Геббельса в двух контрастных образах. На первой фотографии, сделанной в 1933 году на встрече Лиги Наций в Женеве, министр нацистской пропаганды улыбается, будучи в радостном настроении. Однако, узнав, что Эйзенштадт — еврей, Геббельс сменил выражение лица. На получившемся снимке он изображен враждебно настроенным, с «глазами, полными ненависти».
А. Эйзенштадт. Йозеф Геббельс на конференции Лиги Наций, Женева. 1933 год.
Именно исторический контекст дает нам возможность в полной мере оценить ценность снимков: «Лишь одним щелчком спусковой кнопки камеры, Альфред Эйзенштадт очень точно, ничего не искажая и не преувеличивая, передал глубокий смысл остановившегося мгновения»[2].
Снимки Хенкиных невозможно интерпретировать без обращения к их биографии и событиям предвоенного времени. «Смысл остановившегося мгновения» становится понятен лишь после изучения того, кем на самом деле были «Братья Хенкины».
А. Я. Хенкин. Евгений (в форме гимназиста), Софья и Яков Хенкины (в матросках). 1910–1911 гг.
Братья Евгений (1900–1938) и Яков Хенкины (1903–1941) родились в Ростове-на-Дону в семье Александра Яковлевича Хенкина, владельца успешной фабрики. После окончания гимназии их жизненные пути разделились: в 1926 году Евгений переехал в Германию, где начал обучение в Берлинской высшей технической школе (ныне Берлинский технический университет), а Яков вместе с женой Фридой Семёновной Файн и дочерью Галиной обосновался в Ленинграде, поселившись на улице Герцена.
Я. Хенкин. Автопортрет / Автопортрет с Аполлоном. 1920–1930 гг.
До войны Яков работал бухгалтером и инженером-экономистом на фабрике «Светоч», в типографии им. Евгения Соколова и на заводе «Союз». С началом Великой Отечественной войны он добровольно вступил в ряды Красной Армии, участвовал в боях на Ленинградском фронте. В ноябре 1941 года Яков скончался от полученных ран в полевом госпитале.
Евгений Хенкин в Берлине / «Оригинал-Термен-трио», музыка из воздуха (Е. Хенкин — слева). 1920–1930 гг.
После отчисления из Берлинской высшей технической школы в 1930 году Евгений начал эстрадную карьеру, гастролируя по Германии с терменвоксом. Однако усиление антисемитских настроений в Берлине вынудило его в 1936 году вернуться в СССР. Это решение оказалось роковым: 18 ноября 1937 года Евгений был арестован в Ленинграде (где жил с сестрой Софьей Хенкиной) и приговорён к высшей мере наказания. Посмертно реабилитирован в 1989 году.
В предвоенные годы СССР и Германия переживали эпоху тоталитарных режимов, где искусство и частная жизнь подвергались жёсткой цензуре. Фотография, особенно любительская, стала опасным свидетельством: снимки, не соответствующие пропаганде (критика власти, «неудобные» лица), уничтожались. Техника была малодоступна, а страх доносов заставлял людей избегать фиксации повседневности. Довоенная любительская фотография — редкость из-за цензуры, войн и страха.
Е. и Я. Хенкины. Пленки в архиве. 2000–2010 гг.
«Пленки, оставшиеся от братьев, сохранит вдова Якова, Фрида Семеновна Хенкина. Они будут ждать своего зрителя, сложенные в коробку, в одной из комнат старой коммунальной квартиры на Невском проспекте»[3].
Эти кадры, спрятанные в коробке, пережили чистки, блокаду и забвение. Это медиум, соединяющий прошлое с будущим. За каждым снимком — неприметные мгновения жизни.
«Улыбающиеся люди»
«Улыбающиеся люди» — именно так я решил назвать раздел, где братья запечатлели моменты чистой радости и своего рода интимности, отражая повседневность времени, когда люди ещё верили в светлое будущее. Эти снимки показывают обычную жизнь: уличные сцены, дружеские встречи, жизнь, полную радости и безмятежности.
В этих кадрах ещё нет места для пропаганды или предчувствия войны — только искренние улыбки и вера в лучшее. Но всё же фотографии уже начинают становиться подконтрольными цензуре режимов, и пока об этом никто не знает, а, вполне может быть, не знают даже сами братья.
Я. Хенкин. Пловцы, Ленинград, СССР / Е. Хенкин. Трое мужчин на балконе, Берлин, Германия / Я. Хенкин. Групповой портрет, Ленинград, СССР. 1920–1930 гг.
Люди, изображённые на фотографиях выше, совсем недавно пережили мощнейшие политические перемены, Первую мировую войну, революцию. Их улыбка — это манифест надежды на новую жизнь, это именно та искренность и те эмоции, которые трудно увидеть на снимках сегодня.
Е. Хенкин. Мужчина с газетой на берлинской улице, Берлин, Германия / Я. Хенкин. Портрет женщины у ограды Летнего сада, Ленинград, СССР. 1920–1930 гг.
Хенкины запечатлели людей, можно сказать, врасплох — их герои явно не ожидали, что в тот день их снимут. Это читается в их лицах: недоумевающие и растерянные взгляды говорят сами за себя. Вместо парадных улыбок и заученных поз — мимика, застывшая между удивлением и смущением.
Е. Хенкин. Портрет пожилой женщины, Берлин, Германия / Я. Хенкин. Портрет Фриды Хенкиной, жены Якова Хенкина, Ленинград, СССР. 1920–1930 гг.
По снимкам сразу становится понятно, какой из них был сделан Евгением, проживавшим в Германии, а какой — Яковым в СССР. Снимки Евгения выполнены на более качественной плёнке: мелкое зерно и плавные переходы оттенков, в отличие от резкого контраста и крупного зерна на снимках Якова.
Я. Хенкин. Фрида и Софья Хенкины в Михайловском саду у Русского музея и павильона Росси, Ленинград, СССР / Е. Хенкин. Модницы в зимнем Берлине, Берлин, Германия. 1920–1930 гг.
В зимнем Ленинграде Фрида и Софья Хенкины, гуляя по саду, наслаждаются теплом родственного общения. В это же время в Берлине две незнакомые им женщины, словно отражение через границы и годы, радуются моменту вместе. Их разделяют города и судьбы, но объединяет та самая открытость, которая превращает случайные кадры во вневременной диалог.
Я. Хенкин: Танцы на улице, Две медсестры, Портрет женщины за столом / Е. Хенкин: Станция метро Hallesches Tor, Портрет женщины, Поездка на машине, Прогулка с собакой, Модницы. 1920–1930 гг.
Кто-то танцует, кто-то лечит людей, кто-то пишет письма, скорее всего, близким, кто-то ждёт поезда — тоже к своим близким, а кто-то фланирует по городу. Есть те, кто катается на машине, те, кто гуляет с собакой, а также модницы, ищущие нужную одежду.
Братья Хенкины с помощью своих снимков рисуют «пейзаж абсолютной жизни», которую, по словам Дэвида Кишика, описал Вальтер Беньямин в «Манхэттенском проекте»[4].
«Пейзаж абсолютной жизни» — концепция фиксации повседневности как «чистого бытия», свободного от идеологических наслоений. Речь о том, чтобы через случайные, непримечательные моменты (улицы, лица, жесты) раскрыть подлинную ткань эпохи, её неофициальную историю.
Я. Хенкин (Ленинград): Девочка в воздухе, Дети у машины, Мальчик, Портрет Галины / Е. Хенкин (Берлин): Дети у водяной колонки, Ребёнок в коляске, Мальчик, Дети с кастрюлей. 1920–1930 гг.
Невинная детвора — воплощение всего самого лучшего и доброго на свете. Они пока слишком малы, чтобы впитывать информацию, но через несколько лет пропаганда сможет сделать своё дело.
Стоит обратить внимание, как братья делают снимки: несколько попыток поймать нужный момент — например, когда девочка на долю секунды зависает в воздухе над доской.[5] Их стремление схватить удачный кадр, логика перемещений — всё это говорит ещё и о художественном замысле, вложенном в работы.
Я. Хенкин. Прыжок с трамплина, хоккеисты, лыжник, лыжник на соревнованиях, прыжок с трамплина, хоккейный матч. Ленинград и окрестности. 1920–1930 гг.
Я. Хенкин. Волейбол, гимнасты, соревнование по акробатике, соревнования на стадионе, портрет спортсменки, теннисистка. Ленинград. 1920–1930 гг.
Со временем спорт, набирая популярность, превратится в инструмент пропаганды. Однако на этих снимках человек стремился не к идеологическим лозунгам — их попросту не было, а если и были, то в малых масштабах.
Он следовал внутреннему порыву: «быть сильнее, выше и быстрее». На снимках Якова Хенкина это стремление лишено скрытых посылов — лишь чистое желание развиваться, застывшее между прыжком и полётом.
Я. Хенкин: Праздничное мероприятие / Представление на Масляном лугу / Бегуны на набережной / Предновогодние павильоны / Новогодние украшения // Е. Хенкин: Детское представление. 1920–1930 гг.
Мероприятия, созданные рабочими для рабочих, на снимках объединяют людей эмоционально. Пока ещё в них нет идеологической подоплёки, но в будущем они станут агитационными — искренние эмоции заменят лозунгами.
Я. Хенкин. Групповой портрет, Ленинград, СССР. 1920–1930 гг.
Судьи или участники народной дружины — мужчины и женщины — щурятся от весеннего солнца и смеются над чьей-то шуткой. Среди них одна женщина неожиданно показывает язык. При первом взгляде на снимок эту деталь легко не заметить, но я увеличил её в слайдере, чтобы она стала явной. Для официального снимка это немыслимо — так не ведут себя «на официальных мероприятиях»![6]
Именно про эту «неофициальность» нам и говорит творчество братьев: про мгновения человеческих эмоций.
Эти фотографии служат важным документом, позволяющим нам увидеть, как люди жили до того, как в их мир вторглись предпосылки надвигающегося конфликта. Они напоминают нам о том времени истории, когда люди были полны надежд на перемены.
«Примерные люди»
«Примерные люди» — так я назвал раздел, который представляет собой отбор тщательно выстроенных фотографий, созданных Яковом Хенкиным для официальных и рабочих отчётов. Эти постановочные снимки призваны воплотить идеал личности, который начинает прославляться режимом того времени: прилежание, единство, непоколебимость и преданность. На кадрах можно увидеть «обложечных» граждан, устремивших решительные взгляды вдаль, с лицами, полными сдержанного оптимизма. Тщательная постановка, стремление режима продемонстрировать силу и порядок — резкий контраст с непринуждённой теплотой серии «Улыбающиеся люди».
Если «Улыбающиеся люди» запечатлели искреннюю радость повседневной жизни, то «Примерные люди» открывают мир, где жесты и выражение лица выверены. Герои снимков, оставаясь людьми, предстают скорее как символы, нежели личности: их улыбки — если они вообще есть — лишены естественной живости. Сам Яков, возможно, и не подозревал, что эти заказные фотографии стали частью постепенного перехода к образам, подчинённым государству. То, что для него казалось обычным рабочим заданием, на деле оказалось ранним проявлением усилий режима по формированию общественного восприятия через фотографию. Таким образом, «Примерные люди» становятся не только свидетельством мастерства фотографа, но и предвестником наступающей эпохи жёстких художественных ограничений.
Я. Хенкин. Спортсмены / Лыжник / Бегуны. 1920–1930 гг.
Я. Хенкин. Демонстрация на площади Урицкого, Ленинград / Праздничная колонна железнодорожников с моделью паровоза / Спортивная команда / Судьи. 1920–1930 гг.
Первые наигранные улыбки, первые массовые демонстрации, первые собрания людей, объединённых не искренними эмоциями, а внешними атрибутами идеологии, — всё это, как и было сказано в предыдущем разделе, постепенно становится инструментами для тщательной «промывки». Спорт и торжественные мероприятия, в которых теперь нет места случайности: парады на площади Урицкого, колонны железнодорожников с макетами паровозов, стройные ряды спортивных команд — каждый элемент начинает транслировать силу и единство.
Участники этих событий — формирующиеся идеалы: спортсмены-«образцовые граждане», судьи, пока что старающиеся держать безупречную осанку, толпа, синхронно марширующая под ритмичную музыку. Атмосфера делает свои первые уверенные шаги к декорациям.
Я. Хенкин. Портрет молодой женщины со знаком ГТО, Ленинград / Женщина, высунувшая язык, Ленинград / Портрет юноши, Ленинград / Спортсмен, Ленинград. 1920–1930 гг.
В этом слайдере я выделил два сравнения, в которых можно проследить утраченную в данном разделе искренность. На первом — женщины, даже чем-то внешне схожие, создаётся ощущение, что это один и тот же человек в разных воплощениях. Героиня на первом снимке смотрит в пустую даль с натянутой улыбкой на уставшем лице, в отличие от знакомой нам личности из первого раздела, которая высунула язык, окружённая товарищами. Внешнее сходство женщин даже даёт возможность пофантазировать, увидеть, как человека превращают в образ.
Во втором сравнении видно, как юноша на первом снимке пребывает в смятении и непонимании от того, что его фотографируют; на кадре раскрыта интимность, которую нельзя показывать официально. Спортсмен на втором кадре смотрит в камеру, позируя и пытаясь получить «идеальный» кадр, стать образом. Можно почти с полной уверенностью заявить, что это лишь один из серии снимков этого спортсмена и, скорее всего, неудачный — ведь он пребывает в какой-то смежной позе, с немного раскрытым ртом и неестественным полуоборотом к объективу.
«Поверившие люди»
«Поверившие люди» — переломный раздел, в котором фотографии братьев запечатлели момент, когда люди, начали превращаться в инструменты тоталитарных идеологий. Здесь мы видим, как вера и стремление к идеалу преобразовались в слепое подчинение.
На фотографиях этого раздела люди — это образы. Образы устремлены не в светлое будущее, а в некую точку, предписанную идеологией. Индивидуальности больше нет — она растворилась в коллективном механизме, став частью системы, движущейся к катастрофе.
Осознавая всё через призму истории, пугает то, что люди на этих снимках не понимают, к чему их готовят. Поразительный феномен того, как люди не видят очевидного, подчёркивал Михаил Ромм в своём фильме «Обыкновенный фашизм»[7], где он указывал на схожесть процессов «промывки» сознания в Германии и СССР. Грядущее уже заметно в людях: в их позах, действиях, в том, как они держатся. Они — единое целое. Фотографии передают искусственность, сценографию режимов и тревожное ожидание — неявное, но ощутимое. Это не просто документация жизни, а свидетельство того, как общество шаг за шагом втягивается в пропасть. Братья Хенкины, продолжая свою работу, фиксировали этот зловещий сдвиг.
Я. Хенкин. Спортивные и праздничные выступления, СССР. 1930-е гг.
Спортивные выступления и демонстрации превратились в театр, где каждый жест, каждый взмах руки — часть отлаженного механизма. Люди, некогда выражавшие радость движения, стали винтиками в машине, чьи действия тщательно отрепетированы и лишены спонтанности. Это уже не соревнование, а спектакль, где «победа» измеряется не личным мастерством, а умением слиться с массой, стать безликим элементом системы.
За парадной синхронностью кроется идеологический расчет: ряды гимнастов, марширующих спортсменов, флаги, портреты вождей. Даже аплодисменты зрителей — часть сценария. В таких выступлениях нет места индивидуальности — только ритуал, где человек растворяется, превращаясь в символ силы режима.
Я. Хенкин. Советские офицеры / Е. Хенкин. Немецкий офицер / Я. Хенкин. Макет бомбардировщика. 1930-е гг.
Милитаризация уверенно вторглась в повседневность, и военная форма с каждым днём выглядела всё стильнее и привлекательнее. Образ «примерного гражданина» претерпел колоссальные изменения. Если раньше идеалом был спортсмен, символизирующий здоровье, силу и рвение к победе, то теперь на передний план вышел военный, олицетворяющий дисциплину, патриотизм и готовность защищать страну. Эти стильные военные формы и образы офицеров способствовали распространению пропаганды.
Начались съёмки военной техники, такие как съёмки макета бомбардировщика на слайдере, возможно, для кино. Это демонстрирует, как военная эстетика проникала в массовую культуру.
Е. Хенкин. Построения студентов. 1930-е гг.
Дмитрий Озерков в статье для книги «Братья Хенкины: открытие. Люди Ленинграда и Берлина 1920–1930-х годов»[8] обращает внимание на то, как Евгений Хенкин снимал студенческие построения. Во время своей поездки в Германию, Дмитрий старался подобрать схожий ракурс на том же месте, что и Евгений, и понял, что Евгений делал эти кадры скрытно. Камера находилась в неудобном положении, а снимки были сделаны так, чтобы фотограф остался незамеченным. Евгений, будучи евреем в нацистской Германии, шел на огромный риск, фотографируя «правильных граждан
Е. Хенкин. Столбы с агитацией Адольфа Гитлера и призывом игнорировать еврейских предпринимателей / Испорченная витрина магазина, Берлин, Германия. 1930-е гг.
Рекламные столбы, некогда нейтральные носители информации, внезапно превратились в идеологическое оружие. Их поверхность призывает бойкотировать людей по этническому признаку. «Правильный» готический шрифт, стилизованный под средневековые манускрипты, входит в моду не просто как эстетический выбор, а как символ возврата к мифическому «арийскому» прошлому. Но вместе с ним в повседневность вползает ненависть, маскирующаяся под патриотизм.
Первые погромы витрин: битые и разрисованные стёкла, разграбленные лавки, похабные надписи на стенах. Кажется, это всего лишь хулиганство, и лучше бы на этом всё закончилось. Но за разбитыми окнами уже виднеется призрак системного насилия. Через пару лет «Хрустальная ночь» превратит эти спорадические акты в организованный террор: сотни синагог в огне, тысячи арестованных, молчаливое одобрение толпы.
Е. Хенкин. Переезд, Берлин, Германия. 1930-е гг.
Этот снимок переезда мог быть сделан даже до описанных выше событий, но я решил вставить его сюда, чтобы передать атмосферу невозможности жизни в тоталитаризме, от которого бежал сам Евгений. Он был таким же человеком, как и тот, что на фото. Евгений покинул Германию в надежде на светлое будущее, но оказался репрессирован другим режимом.
Это фото может быть настоящим манифестом — гласным протестом против тоталитарности, где каждый шаг становится шагом к неизвестной жизни. В данном случае герой снимка, возможно, покидает место, в котором прожил большую часть своей жизни. Покидает его не по своей воле.
Е. Хенкин. Дети в песчаной машине под именем «Гитлер», Берлин, Германия. 1930-е гг.
На первый взгляд — самая обычная игра детей в песочнице. Но она остаётся безобидной до тех пор, пока мы не заострим внимание на машине: перед нами машина системы с именем «Гитлер» и флагом со свастикой на её багажнике.
Эта машина раздавит жизни более чем 55 миллионов человек. Страшно осознавать, что через несколько лет за руль этой машины сядут дети, запечатлённые на снимке.
Е. Хенкин. Агитационные плакаты, Германия / Я. Хенкин. Агитационные и праздничные плакаты, СССР. 1930-е гг.
Пропаганда в СССР и нацистской Германии пронизала всё пространство жизни. Её голос звучал повсюду: на улицах, в магазинах, больницах. Каждый шаг — поход на работу, в магазин, к врачу — сопровождался портретами вождей и лозунгами партий. Лица Сталина и Гитлера, плакаты с призывами стали частью повседневного пейзажа.
Идеология превратила города в гигантские агитационные полотна. Вся атмосфера была наполнена обещаниями «светлого будущего» и угрозами «врагам народа». Люди жили под взглядами вождей с плакатов, а их лозунги — как своеобразные мантры — встраивались в ритм каждого дня. Мир превратился в среду, где частное растворялось в коллективном, а индивидуальность — в ритуалах режима.
И эти ритуалы вели страны к самой кровопролитной войне в истории человечества.
За ружья взявшиеся люди
За ружья взявшиеся люди — единственный раздел, название которого не заключено в кавычки, и это не случайно. Он обозначает переломный момент, точку невозврата, когда мир окончательно встал на путь к Второй мировой войне — конфликту, оставившему самый глубокий и болезненный отпечаток в истории человечества. Если предыдущие разделы могли нести в себе отголоски мирной жизни, надежды или иллюзий, то здесь мы видим, как некогда искренние люди берут в руки оружие, становясь солдатами, защитниками или жертвами глобальной трагедии.
Фотографии этого раздела — свидетельство необратимых перемен. На них запечатлены лица, полные решимости, страха или отчаяния; люди в военной форме, сжимающие винтовки. Эти кадры передают предвоенную реальность, её тяжесть и необратимость.
Этот раздел — не только визуальное отражение истории, но и напоминание о том, как легко мир может скатиться в хаос.
Я. Хенкин. Шеренги, Ленинград, СССР. 1930-е гг.
Е. Хенкин. Марширующие солдаты, Берлин, Германия. 1930-е гг.
Смотря на эти шеренги и марши, всё пропитывается ужасом. Откуда у них в руках оказалось оружие? Когда успела ленинградская спортивная демонстрация ощетиниться штыками винтовок?[9] Откуда у немцев возникла лютая ненависть и убеждение в том, что они — «избранный народ»? Неужели люди на снимках не понимают, что они перешли черту?
Рассматривая эти снимки через призму времени, становится ясно, что пропаганда сделала своё дело, и это заняло всего лишь пару лет, чтобы подчинить себе человека.
Я. Хенкин. Марширующие кадеты, Ленинград / Е. Хенкин. Марш фашистов, Берлин, Германия. 1930-е гг.
Я. Хенкин. Представление, Ленинград, СССР. 1930-е гг.
К большому сожалению, запечатленные на снимках люди еще не знали, что спустя несколько лет начнут войну друг против друга. Вначале немцы начнут бомбить Ленинград, окружат его кольцом блокады и доведут до почти полного вымирания. А потом советские войска возьмут Берлин и изменят его облик до неузнаваемости.[10]
«Первой жертвой войны становится правда»[11]. — Хирам Джонсон
Заключение
Как можно видеть, Евгений и Яков Хенкины, стали светописцами и жертвами эпохи. Евгений был вынужден бежать из нацистской Германии в СССР, где его ждали арест и расстрел. Яков, бухгалтер из Ленинграда, погиб на фронте, оставив семью и архив снимков. Их судьбы — типичные трагедии «обычных людей», раздавленных машиной тоталитаризма.
Снимки Хенкиных служат важным документом, позволяющим нам увидеть, как люди жили до и после того, как в их мир вторглись предпосылки надвигающегося конфликта. Они напоминают нам о том времени в истории, когда люди были полны надежд на перемены. Снимки в своё время были по определению невинны, но при взгляде с дистанции времени становятся зловещим предостережением: все афиши с призывами голосовать за фашистов, предвоенные построения. Эта ужасная хроника эпохи заставляет задуматься.
Фотографии двух братьев и близки, и непохожи. На них запечатлены два энергичных города. Постепенно история захватит оба города, каждый по-своему, и уничтожит поколение, которое умело так улыбаться.[12]
Перспективы дальнейших исследований
Творчество братьев Хенкиных представляет собой уникальный исторический и культурный архив, насчитывающий около 7000 фотографий, запечатлевших жизнь предвоенного Ленинграда и Берлина. Однако их наследие остаётся недостаточно изученным и малодоступным: в сети опубликовано не более 200 снимков, а в публичном доступе существует всего две книги, одна из которых — каталог выставки 2017 года в Эрмитаже «Братья Хенкины: Открытие. Люди Ленинграда и Берлина 1920–1930-х годов»[13]. В библиотеках Санкт-Петербурга доступно лишь три экземпляра этого каталога, что затрудняет исследования. Выражаю благодарность Ирине Багдасаровой за предоставленную книгу из личной коллекции, что позволило углубить исследование.
Моё визуальное исследование стало попыткой частичной систематизации архива Хенкиных, но многие снимки остаются без чётких дат, а их творчество не упорядочено. Это открывает перспективы для дальнейших исследований, среди которых: каталогизация и датирование снимков для создания хронологии и контекста их творчества, оцифровка и популяризация архива и анализ социокультурного контекста.
Будущие исследования позволят глубже осмыслить вклад Хенкиных в культурное наследие XX века и сохранить их архив для новых поколений.
Berger J. Ways of Seeing. London: Penguin Books, 1972. 165 p.
Phototour.pro: Библиотека фотографа. Мастер фотографии: Альфред Эйзенштадт [Электронный ресурс]. URL: https://phototour.pro/library/master/Alfred_Eisenstaedt/ (дата обращения: 17.05.2025).
Братья Хенкины: открытие. Люди Ленинграда и Берлина 1920–1930-х годов = The Henkin Brothers: a Discovery. People of the 1920s–30s Leningrad and Berlin: [каталог выставки, Санкт-Петербург, 1 июля — 24 сентября 2017 года] / Государственный Эрмитаж; [авторы статей: Дмитрий Озерков и др.]. — Санкт-Петербург: Изд-во Государственного Эрмитажа, 2017. — 202, [20] с. : ил., цв. ил., портр. ; 25 см. — Рез. англ. — Библиогр. в подстроч. примеч. — ISBN 978-5-93572-735-2.
Кишик Д. Манхэттенский проект. Теория города / пер. с англ. А. Степановой. — М.: Ad Marginem, 2021. — 200 с.
Братья Хенкины: открытие. Люди Ленинграда и Берлина 1920–1930-х годов = The Henkin Brothers: a Discovery. People of the 1920s–30s Leningrad and Berlin: [каталог выставки, Санкт-Петербург, 1 июля — 24 сентября 2017 года] / Государственный Эрмитаж; [авторы статей: Дмитрий Озерков и др.]. — Санкт-Петербург: Изд-во Государственного Эрмитажа, 2017. — 202, [20] с. : ил., цв. ил., портр. ; 25 см. — Рез. англ. — Библиогр. в подстроч. примеч. — ISBN 978-5-93572-735-2.
Братья Хенкины: открытие. Люди Ленинграда и Берлина 1920–1930-х годов = The Henkin Brothers: a Discovery. People of the 1920s–30s Leningrad and Berlin: [каталог выставки, Санкт-Петербург, 1 июля — 24 сентября 2017 года] / Государственный Эрмитаж; [авторы статей: Дмитрий Озерков и др.]. — Санкт-Петербург: Изд-во Государственного Эрмитажа, 2017. — 202, [20] с. : ил., цв. ил., портр. ; 25 см. — Рез. англ. — Библиогр. в подстроч. примеч. — ISBN 978-5-93572-735-2
Реж. М. И. Ромм. «Обыкновенный фашизм». М.: Мосфильм, 1965.
Братья Хенкины: открытие. Люди Ленинграда и Берлина 1920–1930-х годов = The Henkin Brothers: a Discovery. People of the 1920s–30s Leningrad and Berlin: [каталог выставки, Санкт-Петербург, 1 июля — 24 сентября 2017 года] / Государственный Эрмитаж; [авторы статей: Дмитрий Озерков и др.]. — Санкт-Петербург: Изд-во Государственного Эрмитажа, 2017. — 202, [20] с. : ил., цв. ил., портр. ; 25 см. — Рез. англ. — Библиогр. в подстроч. примеч. — ISBN 978-5-93572-735-2
Братья Хенкины: открытие. Люди Ленинграда и Берлина 1920–1930-х годов = The Henkin Brothers: a Discovery. People of the 1920s–30s Leningrad and Berlin: [каталог выставки, Санкт-Петербург, 1 июля — 24 сентября 2017 года] / Государственный Эрмитаж; [авторы статей: Дмитрий Озерков и др.]. — Санкт-Петербург: Изд-во Государственного Эрмитажа, 2017. — 202, [20] с. : ил., цв. ил., портр. ; 25 см. — Рез. англ. — Библиогр. в подстроч. примеч. — ISBN 978-5-93572-735-2
Братья Хенкины: открытие. Люди Ленинграда и Берлина 1920–1930-х годов = The Henkin Brothers: a Discovery. People of the 1920s–30s Leningrad and Berlin: [каталог выставки, Санкт-Петербург, 1 июля — 24 сентября 2017 года] / Государственный Эрмитаж; [авторы статей: Дмитрий Озерков и др.]. — Санкт-Петербург: Изд-во Государственного Эрмитажа, 2017. — 202, [20] с. : ил., цв. ил., портр. ; 25 см. — Рез. англ. — Библиогр. в подстроч. примеч. — ISBN 978-5-93572-735-2
Джонсон Х. Первая жертва войны — правда: речь в Сенате США // Congressional Record. — 1917.
Братья Хенкины: открытие. Люди Ленинграда и Берлина 1920–1930-х годов = The Henkin Brothers: a Discovery. People of the 1920s–30s Leningrad and Berlin: [каталог выставки, Санкт-Петербург, 1 июля — 24 сентября 2017 года] / Государственный Эрмитаж; [авторы статей: Дмитрий Озерков и др.]. — Санкт-Петербург: Изд-во Государственного Эрмитажа, 2017. — 202, [20] с. : ил., цв. ил., портр. ; 25 см. — Рез. англ. — Библиогр. в подстроч. примеч. — ISBN 978-5-93572-735-2
Братья Хенкины: открытие. Люди Ленинграда и Берлина 1920–1930-х годов = The Henkin Brothers: a Discovery. People of the 1920s–30s Leningrad and Berlin: [каталог выставки, Санкт-Петербург, 1 июля — 24 сентября 2017 года] / Государственный Эрмитаж; [авторы статей: Дмитрий Озерков и др.]. — Санкт-Петербург: Изд-во Государственного Эрмитажа, 2017. — 202, [20] с. : ил., цв. ил., портр. ; 25 см. — Рез. англ. — Библиогр. в подстроч. примеч. — ISBN 978-5-93572-735-2
Братья Евгений и Яков Хенкины: место в истории [Электронный ресурс] // Официальный сайт проекта «Братья Хенкины». — URL: https://henkinbrothers.com/wp-content/uploads/2018/02/Братья-Евгений-и-Яков-Хенкины-место-в-истории.pdf (дата обращения: 17.05.2025).
Albiez S. Evgeny Henkin and the Theremin 1928–1934 [Электронный ресурс] // Официальный сайт проекта «Братья Хенкины». — URL: https://henkinbrothers.com/wp-content/uploads/2024/11/Dr-Sean-Albiez-Evgeny-Henkin-and-the-Theremin-1928-1934-Update-Nov-24.pdf (дата обращения: 17.05.2025).
Братья Хенкины [Электронный ресурс] // Википедия. — URL: https://ru.wikipedia.org/wiki/Братья_Хенкины (дата обращения: 17.05.2025).
Братья Хенкины: Берлин — Ленинград [Электронный ресурс] // Dekoder. — URL: https://www.dekoder.org/ru/article/bratya-henkiny-berlin-leningrad (дата обращения: 17.05.2025).
Хенкин Яков Александрович [Электронный ресурс] // Мой полк. — URL: https://www.moypolk.ru/soldier/henkin-yakov-aleksandrovich (дата обращения: 17.05.2025).
Хенкин Евгений Александрович [Электронный ресурс] // Бессмертный барак. — URL: https://bessmertnybarak.ru/Khenkin_Evgeniy_Aleksandrovich/ (дата обращения: 17.05.2025).
Братья Хенкины: открытие. Люди Ленинграда и Берлина 1920–1930-х годов = The Henkin Brothers: a Discovery. People of the 1920s–30s Leningrad and Berlin: [каталог выставки, Санкт-Петербург, 1 июля — 24 сентября 2017 года] / Государственный Эрмитаж; [авторы статей: Дмитрий Озерков и др.]. — Санкт-Петербург: Изд-во Государственного Эрмитажа, 2017. — 202, [20] с. : ил., цв. ил., портр. ; 25 см. — Рез. англ. — Библиогр. в подстроч. примеч. — ISBN 978-5-93572-735-2.
Братья Хенкины: Открытие. Люди Ленинграда и Берлина 1920–1930-х годов* [Электронный ресурс]: иллюстрации // Официальный сайт проекта «Братья Хенкины». — URL: https://henkinbrothers.com/ (дата обращения: 17.05.2025).
Henkin Brothers [Электронный ресурс] // Facebook. — URL: https://www.facebook.com/HenkinBrothers/ [запрещённая социальная сеть на территории Российской Федерации]. — (дата обращения: 17.05.2025).
henkin.brothers [Электронный ресурс] // Instagram. — URL: https://www.instagram.com/henkin.brothers/ [запрещённая социальная сеть на территории Российской Федерации]. — (дата обращения: 17.05.2025).
Альбом фотографий братьев Хенкиных [Электронный ресурс] // ВКонтакте. — URL: https://vk.com/album-55814562_253146694 (дата обращения: 17.05.2025).
Phototour.pro: Библиотека фотографа. Мастер фотографии: Альфред Эйзенштадт [Электронный ресурс]. URL: https://phototour.pro/library/master/Alfred_Eisenstaedt/ (дата обращения: 17.05.2025).
Братья Евгений и Яков Хенкины: место в истории [Электронный ресурс] // Официальный сайт проекта «Братья Хенкины». — URL: https://henkinbrothers.com/wp-content/uploads/2018/02/Братья-Евгений-и-Яков-Хенкины-место-в-истории.pdf (дата обращения: 17.05.2025).
Dekoder. Братья Хенкины: Берлин — Ленинград [Электронный ресурс]. — URL: https://www.dekoder.org/ru/article/bratya-henkiny-berlin-leningrad (дата обращения: 17.05.2025).
