Дуальная организация
Вы когда-нибудь пробовали резко останавливаться в залах метро, поворачиваться через правое плечо на 180 градусов и смотреть в глаза толпе? А глядеть по сторонам, когда даже самые неторопливые пассажиры разбрелись во все стороны, и всё-таки кого-то или что-то увидеть?
Я проделала это на десяти станциях петербургского метрополитена. Технологический институт 1-Технологический институт 2, Площадь Александра Невского 1-Площадь Александра Невского 2, Площадь восстания-Маяковская, Невский проспект-Гостиный двор, Достоевская-Владимирская, Пушкинская-Звенигородская. Купчино, Звёздная, Электросила, Московские ворота.
Глазами проходимца
Исследование человеческой уязвимость через дуальность станций, имеющих пересадочные узлы, посредством нонконформистского поведения, взывающего внутренний дискомфорт и стирающего личные границы в общественном месте. Переходящий спектр фотографий — от возрастающей тревоги до чувства отчужденности и непонятности — искривляет пространство и выворачивает наизнанку метро и человека в нём, позволяя усомниться в объективной реальности.
Глазами прохожего
Исследование людских архетипов через семиотику улиц близ станции метро, и посредством эскапизма — попытка справиться с тоской повседневности, заставляя фантазию работать на украшение действительности. Заметки дневника основываются на сюрной идее повторяемости сценариев и мимолётности жизни, где совпадения становятся частью мироздания. Повышенный уровень эмпатии тоже может искажать окружающий мир: фиксация житейских наблюдений и бытовых мелочей превращается в сборище бесполезных, но личных историй, сложившихся в интертекст.
Хотя бы раз в день полезно замедлится и понаблюдать за тем, что тебя окружает. Я выбрала для этого дела самое шумное и суетливое место — метро. Хотя бы раз в день полезно проехаться до новой станции или хотя бы до той, на которой давно не бывал, поскольку было незачем. Далее следует ступить ногой через промежуток между вагоном и платформой (на это у вас есть около 15 секунд) и проследовать в один из выходов, в какой только вздумается. И всё-таки неожиданно для себя найти то, за чем приехал. Или даже не выходить, а просто встать против течения толпы, и всё равно найти.
Такие мысли могли прийти в голову разве что в четверг, потому что в этот день, посреди недели, у меня выдался выходной, а у петербургской погоды — летние +23 в сентябре. Так вот, сегодня в метро я увидела…
Четверг Когда я приехала на Владимирскую, солнце играло в прятки, а улица показалась мне неоправданно суетливой: во Владимире, где я родилась, все вместе взятые проспекты в разы спокойнее. Здесь суетливо то ли из-за стройки напротив, то ли благодаря ларьку с фруктами, чья владелица с трудом выкроила время на обеденный перекус.
На своих двоих пришлось дойти до Достоевской, где щелчка моего фотоаппарата ждали погодки.
Братья живут счастливой жизнью: любят калорийное и сладкое, ссорятся и мирятся, носят цветные водолазки, пересчитывают свои зубы, знают пока только одного Достаевского (сервис круглосуточной доставки готовой еды), лгут друзьями и родителям, неохотно убираются в комнате, ходят на карате, разбираются в машинах лучше взрослых, мечтают о котёнке по имени Бантик на Новый год, смотрят на салюты, придумывают новые слова и задают глупые вопросы, тащат рюкзаки на плечах и размахивают сменками, а также забывают голову дома, жуют жвачку, хотят стать как папа в будущем и ждут маму с зонтом в настоящем. В жизни ребенка всё, даже самое банальное, приобретает значимость.
Пятница Когда я приехала на Звенигородскую, небо отчего-то хмурилось. В такую погоду можно задержаться в вестибюле станции, где размещается самое большое мозаичное панно петербургского метрополитена (его длина — 20 метров, высота — 4), но ненадолго, поскольку на выходе из метро рождается большая любовь, которую мне удалось сфотографировать дважды — прошедшей весной и наступившей осенью.
Парень и девушка живут трепетной жизнью: одна из них смеётся, когда не смешно и краснеет, когда стыдно, красит ногти, душится духами, прогуливает пары, пропускает остановку в автобусе, выходит замуж, боится поправиться и садится на безуглеводную диету, несёт чушь и пакеты из магазинов. Один из них моет руки перед обедом, а чистит обувь — перед выходом, использует одеколон, опаздывает на работу, пропускает станцию в метро, пересказывает сюжеты фильмов, хочет ребёнка, пишет стихи и поёт романсы, получает по заслугам и платит пени. В жизни влюблённого постоянно не хватает времени, чтобы наглядеться и нарадоваться.
Суббота Когда я приехала в Купчино, был полдень, богатый на курящих незнакомцев, которые делают вид, что не замечают друг друга («делают вид» — потому что потом всё-таки заметили), но я-то увидела — и их сигареты, и их самих. И даже успела сфотографировать — у меня было на это 120 секунд (время, за которое тлеет сигарета человека, вышедшего подышать на улицу в обеденный перерыв).
Мужчина и женщина живут для себя: одна из них, стоящая справа, нравится мужчинам, мажет масло на хлеб, следит за модой, сдаёт туфли в ремонт, вытирает пыль, кричит от боли, когда больно, и плачет, когда плачется, наскоро убирает прядь волос со лба, проверяет почту в ящике и зубы у стоматолога, собирается с духом, чтобы бросить курить, любит стразы и носит джинсовые вещи. Один из них, стоящий слева, не обращает внимание на совпадения, подписывает чеки, носит часы, покупает мебель, читает серьёзные книги, устаёт на работе, роняет ложки, боится выпадения волос, ждёт похолодания, осуждающе качает головой, прячет руки, которые годны для рукопожатий и рукоприкладства, по карманам, носит синие рубашки и пишет джинсу. Трудоголику недостаточно времени, чтобы как полагается отработать и как следует отдохнуть.
Воскресенье Когда я приехала на Звёздную, снова выглянуло солнце (то есть звезда третьего поколения, вокруг которой вращается Земля). Поскольку день начался с освоения космоса, стоит держать в голове мысль о том, что звезда — символ вечности.
Женщина, замершая около входа в метро, стояла на этом месте всегда — так кстати она мимикрирует под архитектурное решение станции: солнечно-небесное аплуа и ясный взгляд в будущее. В реальности её никогда не существовало, но я ведь её сфотографировала, поэтому она живёт земной жизнью: седеет с годами, красит волосы и губы, смотрит в окно трамвая, жалуется, что снова мигрень, ходит в ЖКХ и сидит на собраниях, гремит посудой на кухне после работы, временами хромает, считает, что твоё от тебя не уйдёт, а также — что вещи из ситца (хлопокашифональнашёлка) крайне лёгкие и гигроскопичные. Она ждёт и дожидается.
Понедельник Когда я приехала на Гостиный двор, дождь в пятый раз за день обрыдал тротуары. Мне пришлось, как и полагается местной жительнице, объяснить иностранцу, к какому выходу ему целесообразнее направиться, поскольку собственные воззрения необходимо подкреплять практикой, а станция вызывает у меня гостеприимные ассоциации из-за названия и благодаря замеченной через 135 секунд (столько времени занимает подъём на эскалаторе к выходу в город) ситуации.
Следом за мной вышла дама, живущая взрослой жизнью: она часами болтает по телефону, любит, когда хрустят кости, готовит есть себе и другим, встречает в переулках знакомые силуэты, посещает театры и кинозалы, может научить вас вязать шарфы, вышивать салфетки или объяснить, какие рюмки годятся для хереса, следит за метеосводками (несмотря на то, что в Петербурге эта информация редко оправдывает свою полезность), её кожа покрывается мурашками, когда на улице идут проливные дожди, а лицо расплывается в улыбке Чеширского кота, когда старые друзья проявляют заботу. Говорит же она постоянно, что при желании может позвонить самому Господу Богу.
Вторник Когда я приехала на Московские ворота, были всё те же +23. Толкнув пендельтюр (тип дверей с маятниковыми петлями, открывающихся в обе стороны и автоматически возвращающихся в исходное положение), я начала смотреть ушами и увидела сцену невероятной доброты.
Господин живёт вольной жизнью: читает «Вечерний Санкт-Петербург» в будни и выезжает на тихую охоту в выходные, ругает неисправные лифты и невнимательных кассиров, ходит с деревянной тростью, хранит давние фотокарточки, слушает музыку на грампластинках, носит перчатки в цвет баяна, соседствует с сизыми голубями, не отказывается от помощи и ягодных пирогов, принимает поздравления с днем рождения по телефону, штопает носки, копит на чёрный день, кивает в знак согласия людям с фотоаппаратами, вспоминает тексты советских песен и открытие станции «Московские ворота». Живёт он, как живут все петербуржцы и петербуржки.
Среда Наступил ещё один день. Желаю вам, чтобы он обрёл лицо.
