Крузенштерн в Аниве
Следуя из Японии на Камчатку, руководитель русской кругосветной экспедиции Иван Федорович Крузенштерн решил провести исследование южной оконечности острова Сахалин, именуемого японцами Карафуто.
Трехмачтовый шлюп «Надежда» встал на якорь в бухте Лососей на восточном побережье залива Анива, где находились несколько небольших поселений. Их жители занимались заготовкой рыбы, которую затем в сушёном виде отправляли на Японские острова. Крузенштерн отметил удобство залива для организации складского пункта, где можно вести обмен европейских товаров на японские, корейские и китайские. «Сии народы приходили бы тогда на судах своих в залив Анива сами, для мены их товаров на европейские, — писал Крузенштерн в „Путешествии вокруг света“. — Они сверх того произведения свои стали бы менять особенно на рыбу и пушной товар, как на такие вещи, которые сделались для них необходимыми и которые можно промышлять здесь в великом изобилии».
Местные жители — айны — использовали своеобразный способ ловли кишмя кишащей ценной рыбы: во время отлива они вычерпывали ее… вёдрами. Русский путешественник был поражен также огромным количеством китов: «Даже и малый залив Лососей наполнен был ими столько, что с осторожностью должно было ездить на берег. Корабль наш при входе в залив и выходе из оного окружен был китами… Вероятно, что японцы не начали еще заниматься китовою ловлею, которая доставила бы им выгоднейшую торговую отрасль».
Крузенштерн, проведший на Сахалине считанное количество дней, дал краткую характеристику коренных жителей здешних мест. «Айны среднего и все почти равного роста не выше 5 футов и 2 или 4 дюймов; цвет лица так тёмен, что близко подходит к черному, борода большая и густая, волосы черные и жесткие, висящие книзу, по которым, выключая бороду, походят на камчадалов, — писал он в „Путешествии вокруг света“. — Женщины чрезвычайно безобразны: весьма тёмный цвет их, чёрные как уголь чрез лицо висящие волосы, синие губы и насеченные на руках изображения при нечистом и неопрятном одеянии, не удобны к тому, чтобы они могли понравиться. <…> Впрочем надо было отдать им справедливость в том, что они чрезвычайно скромных нравов… Скромность их простирается даже до застенчивости, чему, может быть, виною ревность их мужей и бдительность родителей. <…>
Айны более всего отличаются добросердечием, изображающимся ясно в чертах лица их. Примеченные нами поступки их подтверждали то совершенно. <…> Хищничество, общий порок диких народов южных островов Восточного океана, им совсем чуждо».
Наблюдательный Крузенштерн также отметил, что «одеяние айнов состоит по большей части из кож дворовых собак и тюленей. Я видел некоторых, однако, и в другом платье, подобном камчадальской парке, которая не что иное есть, как просторная рубашка, надеваемая сверху на нижнее платье. Жители берега Анивы одеты все в шубы. Сапоги свои делают они из кож тюленьих. Женское платье вообще из оных же. <…>
Теплых шапок не видал я ни на одном; большая часть не покрывает ничем головы своей… Обычая стричь волосы, думаю, не имеют, невзирая на то, что я видел несколько человек, у которых до полголовы оные острижены. <…> Женщины, даже самые молодые, не украшают ничем ни головы, ни шеи, ни носа, ни ушей своих; одни только губы натирают вообще синею краскою… Мужчины одни, да и то не многие, имели серьги, состоящие в простых кольцах из желтой меди. <…>
Вид залива Анивы в южной части Сахалина
Хижины жителей берегов Анивы видели мы только летние… Две нами виденные состояли из одной большой избы с сенями, в близости коих находились сушильни для рыбы. Сии жилища построены, однако, некрепко и непрочно. Если оные не покрываются снегом так же, как в Камчатке, то, конечно, крайне холодны во время жестоких зим… <…> В том доме, в котором мы были, сидело и грелось около очага всё семейство, составлявшее около десяти лиц. Домашние вещи были: большая кровать, покрытая японскою рогожею, несколько сундуков, бочонков и кадок».