Рыбка плавает по дну, не поймаешь ни одну
Мой манифест — процесс обретения голоса. Я использую образ рыбы и поговорки про нее, тем самым приближая свой текст к сказочности, вступая в диалог с народным языком. Броские цвета и костюм иллюстрируют мое желание докричаться до зрителя.
Обезличивая себя за маской и накрывая ей голову, я обращаюсь к своему внутреннему художественному началу.
Рыбка плавает по дну, не поймаешь ни одну.
Плыву по бескрайнему океану, касаясь на дне липких водорослей, и размышляю о человеческой природе. На дне тихо, темно. Пространство внутри сужается, и я понимаю, что это вовсе не океан, а мелкий аквариум, который искусственно оплодотворен кораллами и песком. Сверху закидывает кто-то удочку.
Что рыба не ловится? — Либо невод худ, либо нет ее тут.
Все также темно. Окунаюсь в воспоминания, когда я еще была человеком. Вижу дерево. Оно словно рыба…его ствол произрастает к концу тонкой линией, делится на два плавника и голову, и с порывом ветра эта рыба скачет по волнам, орошая свои золотистые от солнца чешуйки соленой пузырчатой водой.
Другие обитатели моего аквариума начинают озираться на меня.
Рак рыбу осуждает…
а человек стыдится всего. Мое искусство обнажает чувства стыда и страха в пространстве бытового. Я выношу за пределы дома стыдные вещи, где можно спрятать «от греха подальше» и выставляю их перед всеми — это акт обнажения, рождающийся из жизни частной. Так появляется новая жизнь, с новыми реалиями и законами.
Спела бы рыбка песенку, ка бы голос был.
Голос — дар. Нельзя преподносить идею тускло, искусство рождается из эмоции. Чем больше я гиперболизирую свои работы, доводя их до абсурда, тем сильнее они укрепляются в сознании зрителя. Это эффект воздействия, который врезается своими клешнями в память.
Всякая рыба хороша, коли на удочку пошла.
Мне интересна жизнь в ее индивидуальном проявлении: то, что стараются прятать. И я стараюсь поймать эту удочку, только с другой стороны, чтобы опять вытащить со дна все истории за семью замками.
