Глава 2. Пустота как художественный метод (часть 1). Отсутствие.
Вторая часть визуального исследования посвящены изучению пустоты как художественному методу и разделены на две главы. В этой главе пустота понимается через западную философию; как синоним к «ничтожающему» отсутствию и нехватке, пробел или пауза в создание высказываний.
Говоря о пустоте в этом контексте, можно упомянуть две работы, которые помогут раскрыть этот образ. Первая работа это, уже упомянутый, Черный квадрат Казимира Малевича, выход в ноль, беспредметность, которая становится своеобразным манифестом; другая работа это перформанс «Появление» Коллективных действий в 1976 г. Тогда, собравшиеся зрители в поле, получили справки, удостоверяющие присутствие на перформансе, от участников группы, вышедших с другого края поля30. Кажется, стоит пояснить, что обе работы рассматривают пустоту (именно в понимании западной философии) в контексте художественных методов, делая это по разному. В первом случае пустота заключается в выходе в ноль, в отсутствии цветовой палитры и художественном аскетизме и тд. Во втором случае пустота раскрывается как критика пространственной пустоты гражданского общества, пробел или пауза в этом вопросе.
2.1. Аскетизм.
Говоря о пустоте как художественном методе, хочется начать с работ Анны Жёлудь. Пустотность, которая всегда была объектом изучения художницы, полностью отразилась и дошла до абсолюта на ретроспективной выставке, (если ее так можно назвать), «Вдох Выдох», 2025 г. Метод Жёлудь — в живописи, графике или пространственных конструкциях — строился на минимализме выразительных средств, строгой линии и аскетичной пластике формы, в которых «красота неприглядности» приобретает убедительность и поэтическую значимость31.
(Рис. 58) Анна Жёлудь, «Вдох выдох», 2025.
Начав свою карьеру в 2001 году, в галерее «Экспо-88», Анна Жёлудь нашла тот узнаваемый почерк опустошенных вещей лишь в 2005 г., а первые объекты, сделанные из арматуры были представлены на выставке «Музей меня», 2007 года. Следующие два года стали пиком работы художницы, в 2009 году Жёлудь попала в число российских художников-участников основного проекта Венецианской биеннале современного искусства, была номинирована на премии Инновация-2007 и Кандинского-2008. Александр Боровский, заведующий отделом новейших течений Русского музея, сказал о художнице следующее «своевременность месседжа Жёлудь была оценена: черный хлеб ржавой арматуры и школьной геометрии в эпоху излишеств»32.
(Рис. 59-60) Анна Жёлудь, «Вдох выдох», 2025.
В центре интереса Жёлудь находится бытовая повседневность, которую она преломляет, оставляя от предметов лишь контуры, выполненные из металлические конструкций. Она визуализировала пустоту материального объекта, сохраняя лишь границы, но не более, тем самым создавая метафору тех невидимых связей, которые окутывают нас постоянно. Формируя скелеты бытовых предметов, художница делала чаще всего тотальные инсталляции. В произведениях Жёлудь пустота становится важнее, чем контуры. Так, художница описывает свою практики:
Работаю с формой, с предметом, с сущностью предмета. Работаю как с поверхностью формы, так и с вскрытием ее сути33.
Важной частью творчества Жёлудь является работа с металлическим прутом, так для последней выставки, «Абзац», художница отказалась от создания контуров с его помощью, а обнажила его самость, собственную пустотность. Такая работа с материалом напоминает проект для Венецианской биеннале, из белой стены там также торчали оборванные пучки проводов. Единственное явное различие между проектами: в Венеции они тянулись к свету, лайт-боксам, коммуницировали с друг другом и пространством, а вот на последней выставке ничего такого уже нет, провода уже потеряли связи друг с другом.
(Рис. 61) Анна Жёлудь, «Вдох выдох», 2025.
Другой частью творчества художницы стали серии живописи, маленькие «картинки», в которых она писала детским почерком разные лаконичные фразы чаще всего на сером фоне. Такая характерная минималистичная работа с текстом стал своеобразным живым, искренним дневником. Бытовые фразы, выдернутые из контекста, в творчестве художницы наполняются экзистенциальным страхом, ощущением опустошения: «сил жить больше нет меньше», «все делится на живое и мертвое», «воды принести сама не могу». Постоянное повторение одних и тех же образов, зацикливание на одних и тех же художественных приемах и мотивах, отсылали художницу к изучению самого процесса творчества, создания искусства.
(Рис. 62) Анна Жёлудь, «Вдох выдох», 2025.
Схожая визуальная пустота встречается в работах Лизы Бобковой. Художница работает с инсталляциями и скульптурами, выполненными чаще всего из металла, в технике травления и сварки, и реже занимается графикой. В свое практики художница исследует способы материализации пространства и движения.
Хочется остановиться на проекте Лизы Бобковой «Мне все время снится катастрофа». Выставка исследует феномены длительности работы, катастрофы, пустоты и попытку находиться в реальности, несмотря ни на что. Тотальная инсталляция состоит из 16 сфер и тонны кварцевого песка, окрашенной в ядовито-розовую мадженту. Подобные конструкции появились и в проекте «Однажды мы стали временем, в галерее Pink Pong, 2018 г., и в выставке „Задержите дыхание и досчитайте до пяти“, 2019 г.
(Рис. 63) Лиза Бобкова, «Мне все время снится катастрофа», 2021.
Проект построен на двух точках: повторяемость и катастрофа. Пустота как категория материальная, контурная, в этом плане она созвучна работам Анны Жёлудь. Сферы, сделанные из металлической проволоки, приобретают форму шара, идеала цикличности, и заполняются пустотой. Для выставки художница определяет несколько феноменов (все они разбросаны прямо по пространству галереи), одним из них стала пустота: «Художник каждый раз создает что-то из ничто. Человеческому существу надо совсем немного для жизни — линия, рисующая круг. Круги собираются в шары, шары образуют пространство»34.
С другой стороны, пустота здесь чувство опустошения постоянного повторения, неминуемой катастрофы, и начало нового цикла, который обязательно будет. Трагическое предзнаменование грядущего, но четкое понимание, что нужно выбрать настоящее без «дополнительных реальностей», с возможностью все идеализировать, подправить и наладить. Можно ли смириться с пустотой и абсурдом, и отрефлексировать катастрофу?
(Рис. 64-65) Лиза Бобкова, «Мне все время снится катастрофа», 2021.
Наверное, похожая интонация встречается в первой персональной выставке Лизы Бобковой «Период колебаний», 2016 г., в рамках «проект СТАРТ». Проект отталкивается от двух взаимосвязанных медиумов: статика и динамика. На примере разнообразных медиумов, от графики до геометрических композиций, Бобкова материализует «невидимые» потоки, позволяя им захватить внимание зрителя и заявить о себе. Это как бы рефлексия о привычных процессах, которые обычно люди не замечают, такое овеществление привычной «пустоты», визуализация невидимого мира, встраивание в материальный мир35.
(Рис. 66) Александра Гарт, «Лес паутины», 2021.
Продолжает работу с пустотой Александра Гарт. Здесь это часть творческого метода, с помощью которого художница создает лиминальные пространства, заполненные пустотой, и так погружает своего зрителя в ощущение опустошения, неопределённости и нестабильности. Метод Гарт основан на аскетизме художественных средств — максимум силы визуального образа при минимуме работы с материалом. Вот, что художница рассказывает про творчество:
В изображении я больше всего ценю недосказанность, неочевидность, возможность разнообразия трактовок в сочетании с визуальной простотой36.
В этом контексте хочется обратиться к проекту Александру Гарт «Лес паутины». Выставка посвящена рефлексии над эпохой антропоцена и погружает зрителя в разрушенное, опустевшее пространство. Такая единая тотальная инсталляция была собрана художницей из различных материалов, от металлических прутьев до 12-метрового матового пергамента. Выставка отталкивается от образа своеобразного постапокалиптического пейзажа, в котором новый мир произошел из слияния городского пространства и природы, и давно заброшенный город оживает. Такой образ строится из двух больших тем, которые тревожат художницу: загрязнение природы и искусственность городского пространства. Художница обращается к идеям темной экологии, в контексте которой она размышляет о синтезе живого и неживого, природного и искусственного37.
(Рис. 67-68) Александра Гарт, «Лес паутины», 2021.
В результате зрителя помещают в вырезанный кусок потустороннего, опустевшего города, в котором, например, еще есть электричество, но весь этот мир уже в зоне темной онтологии. Пустота в проекте становится всеобъемлющей: это и тишина от созерцания всего происходящего, заполняющая галерейное пространство; это и само «другое» пространство, опустевшее после катастрофы или трагедии; это и четкая художественный метод работы с черно-белой палитрой и ограниченной выборкой материалов.
Тонкая и четкая работа с материалами, способность материализовать чувство опустошения от происходящего и визуальный минимализм производят неизгладимое ощущение на зрителей. Так, тема пустоты проекта в галерее Anna Nova созвучна с проектом «Провал», 2020 г., и выставкой «Однажды грусть закончится», 2025 г. Ограниченная палитра цветов в живописи и небольшой выбор материалов помогают художнику материализовать экзистенциальный ужас происходящего, построить лиминальное пространство, которое полностью про контекст, но в котором звонкая пустота становится еще одним медиумом.
(Рис. 69) Александра Гарт, «Лес паутины», 2021.
Также хочется упомянуть творчество Виктора Алимпиева: его художественный метод строится на минимальных средствах, неком аскетизме и постоянном повторением действий и приемов, тем самым добавляя итоговым произведением особую выразительность и театральность.
Так, проект Виктора Алимпиева «Terrible as the moon» отталкивается от идей схожести гиперболизированных эмоций. На нескольких картинах художник изображает блеск двусмысленности настроений на лицах людей, закрашивая большую часть холста в черный цвет. Оставшаяся «прорезь» не раскрывает контекста, мы видим исключительно экспрессию эмоций, но даже не поминаем, каких именно, а лишь добавляет произведениям характерную театральность художника. Такой интерес к «подглядыванию» комментирует Виктор Алимпиев: «Мне захотелось посмотреть на мою планету через такой просвет. Что там? Мирная жизнь? Экстаз? Улыбка Веселого Роджера?»38.
(Рис. 70) Виктор Алимпиев, «Terrible as the moon», 2023.
Живопись Алимпиева беспредметна, она лишена любой контекстуальность, буквально вырезана из жизни. Создавая многослойные высказывания, художник формирует собственную игру форм, мотивов и знаков. Используя ограниченную палитру, схожие визуальные и технические приемы, Алимпиев передает объем в необходимых, нужных участках, оставляя остальное пространство пустынным. Отталкиваясь от метафоричности, художник как бы создает незавершенные высказывания свободные для интерпретаций зрителем, но при этом полностью ими не ограничиваются39.
Так, совершенно условной является и реальность, конструируемая художником в видеоарте. Происходящие в них действия остаются без контекста, нарратива, при этом полностью передавая приемы автора. Основываясь на повторениях, гиперболизированной театральности и чувственности, видеоработы художника становятся сновидениями, утрачивая всякий смысл. Массимилиано Джони так подытоживает статью о видеоарте Виктора Алимпиева: «Вероятно, он (смысл) отсутствует, ведь, по сути изощренные полеты фантазии Алимпиева и его виртуозные эксперименты со стилем не служат ничему»40.
(Рис. 71-72) Виктор Алимпиев, «Terrible as the moon», 2023.
Так, различными способами пустота становится художественным методом. Если в проектах Анны Желудь и Лизы Бобковой, пустота материализуется, она заполняет выделенные ей пространства. То проекты Александры Гарт и Виктора Алимпиева посвящены пустоте в контексте минимализма средств, для максимального погружения зрителя в волнующую художника тему. Отсутствие можно понимать не только пустое пространство художественной практики или минимализм выразительных средств. Важной ветвью изучения феномена пустоты является образ пробел, или пауза, следующие художники в своем творчестве различными способами материализуют пробел в настоящий момент.
2.2. Пробел.
Также в контексте изучения феномена пустоты, стоит упомянуть творчество Ивана Новикова. В проекте «Нет» художник исследует невозможность диалога между зрителем и художником. На выставке было представлено 20 новых работ, но фальш стены четко определяли возможности зрителя осматривать проект. Такая работа с пространством превращает весь экспозиционный зал в огромную инсталляцию. Изначально к выставке в качестве экспликации был белый лист с именем художника и слово «нет» большими буквами41.
(Рис. 73-74) Иван Новиков, «Нет», 2022.
Выставка — пробел в художественном высказывание, когда его производство необходимо, но невозможно. Художник обозначает неустойчивое положение искусства в части общения с аудиторией, материализует пробел в этой части взаимоотношений. Экспозиция решена таким образом, чтобы показать состояние отмененного для зрителя искусства и отсутствие возможности для слова или художественного образа быть явленным. Пустота здесь и тема выставки, обозначающая пробел в диалоге художника со зрителем, и художественный метод, при котором автор использует один цвет и одну технику монохрома.
Подобный художественный метод работы с монохромной живописью становится своеобразным ответом на невозможность создания фигуративного искусства. Имея образование реалистичного художника, Новиков отказывается от фигуративной живописи, чтобы убрать любой очевидный, просто интерпретируемый сюжет, тем самым критикуя институт искусства и не позволяя ему апроприировать творчество. Такое обращение к монохромной живописи позволяет на самом деле освобождать картины от любых контекстов, нарративов и историй.
(Рис. 75-76) Иван Новиков, «Нет», 2022.
После открытия выставки, у Ивана и зрителей возникло чувство опустошения, некая меланхолия, плаксивость, как рассказывает сам автор, эти эмоции отразились в проекте «Синий», показанном в этом году в галерее pop/off/art42. Художник продолжает рефлексию над диалогом между аудиторией и автором, над созданием высказывания и фокусируется на создании синих монохромных работ. Как говорит, сам художник: «Я понял, что мне интересна коммуникация со зрителем, обществом, а сами произведения становятся инструментом, при помощи которого я произвожу знания об этой коммуникации»43. Продолжая работу в схожей минималистичной технике, художник рассуждает о пробелах, с помощью своей живописи наоборот вызывает зрителя на диалог.
(Рис. 77-81) Ольга и Олег Татаринцевы, «ГАЛЕРЕЯ ANNA NOVA ЗАКРЫТА 29.09 — 05.12.22», 2022.
Стоит также упомянуть проект Ольги и Олега Татаринцевых «ГАЛЕРЕЯ ANNA NOVA ЗАКРЫТА 29.09 — 05.12.22». Выставка, если ее можно так назвать, представляла собой полностью свободную и закрытую галерею, без пояснений, объяснений и комментариев44. Этот жест порождает много вопросов: что это значит; зачем это художникам и галерее; почему это происходит сейчас? Все они так и остаются без ответа. Такой художественный жест можно трактовать по разному, но изучая эту выставку, нельзя не обратиться к социально-политической действительности того периода, и тогда трактовать проект как вербализацию пробела в институциональной и художественной жизни после сентября 2022 г.
(Рис. 82) Леонид Костин, «SPAS», 2025.
Также стоит упомянуть проект Леонида Костина «SPAS». Отталкиваясь от исследования сакрального статуса объекта, художник создал серию «пустой» живописи. В современном мире, любая вещь, даже бытовая, может очаровать человека. Проект рефлексирует над образом творца и процессом создания искусства. У такого выбора есть две причины: исследование наследия древнерусской иконописи, в поездке в Ферапонтово в 2024 г.; а также постоянное ожидание от художника «конвейерного» создания искусства. Эти артефакты, находящиеся между иконописью и живописью, хранят в себе идею материального бессмертия произведения. Итогом стала серия пустой живописи, имитирующая иконные доски, которая, будучи лишённой изображения, остается сакрализованный, тем самым ставит вопрос о границах живописи45.
(Рис. 83-84) Леонид Костин, «SPAS», 2025.
Создавая несколько серий для стенда галереи, Костин представляет различные интерпретации своих идей. Проекта «SPAS» оказывается исследованием истоков и границ искусства, при которых произведение разрушается до основания, но при этом остается сакрализованный. Это не столько изображения, сколько размышление о самой возможности бессмертия через материал. Пустота в проекте это не только прием, помогающий тонко раскрыть мысли автор, но и своеобразная, хорошо спрятанная метафора, происходящего и в индустрии, и в мире прямо сейчас.
(Рис. 85-86) Леонид Костин, «SPAS», 2025.
Так, пустота привязанная к настоящему моменту может раскрываться как пробел в производстве художественных высказываниях. Так, Иван Новиков и Леонид Костин вербализуют это с помощью серий живописи, еще создавая какие-то произведения. А проект Ольги и Олега Татаринцевых становится более радикальным, полностью заявляя о невозможности производства смыслов прямо сейчас.
В этой главе изучается пустота как художественный метод, в контексте аскетизма, нехватки средств и материалов, пустоты Во всех работах пустота присутствует в различных вариациях, от материализации пустоты и аскетизм пластических форм в произведениях Анны Желудь и Лизы Бобковой, через минимализм выразительных средств для собственного повествования и актуализации внимания зрителя на определенных темах в творчестве Александры Гарт и Виктора Алимпиева, до изучения выразительных пробелов в создании произведений в настоящий момент в проектах Ивана Новикова и Леонида Костина и Ольги и Олега Татаринцевых.
